УСАДЕБНЫЙ ДОМ
Главный дом в Муранове выглядит абсолютно нетипичным для своего времени — нет традиционного портика и мезонина, стиль — совершенно нехарактерный, скорее дачный, назвать его барским домом можно с большой натяжкой. Однако это здание — воплощенное представление хозяина, Е.А. Боратынского, о тихом семейном счастье, наслаждаться которым ему, увы, довелось так недолго… Основная двухэтажная часть дома — деревянная, снаружи обложенная кирпичом; к ней примыкает деревянная же одноэтажная пристройка, здесь был и зимний сад. В вертикальной проекции облик дома формировала двухэтажная башня — она по замыслу Е.А. Боратынского придавала постройке романтический дух… Главный дом Муранова не классический особняк начала — середины XIX века. Это скорее нечто среднее между деревенской и городской постройкой, своего рода эклектика. — такое здание могли возвести на рубеже XIX—XX веков.
Мураново. Музей-усадьба им. Ф.И. Тютчева
В доме располагается музей — уникальное, практически полностью аутентичное, не тронутое ни временем, ни лихими годами революционного разорения собрание вещей, принадлежавших хозяевам усадьбы: Боратынским, Путятам и Тютчевым. Реставрация после случившегося в усадьбе пожара продолжается, и можно с уверенностью сказать, что в своем первозданном облике Мураново мы увидим совсем скоро.
Парадный вход в здание находится на восточной стороне: простая, но со вкусом обставленная прихожая, в ней дубовая и еловая мебель, литографии и гравюры по стенам, двери, открывающие гостям путь в анфиладу комнат… Но сегодня посетители музея вынуждены заходить с другой стороны дома — с запада, через деревянную пристройку, то есть фактически через черный вход. И так получается (после пожара), что нынешней прихожей стала прежняя спальня — небольшая, небогато освещенная комната с кроватью, на которой 15 июля 1873 года умер Федор Иванович Тютчев. Это случилось на его даче в Царском Селе, откуда обстановка спальни и «Переехала» в Мураново. После смерти поэта его вдова и дети решили перевезти в Подмосковье все веши своего великого родственника. сохранив их в доме И.Ф. Тютчева. Сюда доставили всю обстановку из петербургского кабинета, уцелевшие рукописи из Овстуга, весь архив. Именно тогда усилиями Эрнестины Федоровны Тютчевой и ее сына Ивана Федоровича в Муранове начали закладываться основы будущего музея.
Но сейчас, после пожара, в бывшей спальне — первой комнате, куда заходят посетители из полутемного «черного» коридора, — временно располагается вводный зал. В глаза сразу бросается бюст Е.А. Боратынского — строителя Главного усадебного дома. Это скульптурный портрет точнейшего сходства, его сделали с посмертной маски поэта, которая была снята по настоянию художника А. Иванова в Италии, где скончался Евгений Абрамович: затем маску перевезли в Россию, где впоследствии изваяли бюсты.
В этой комнате до пожара располагалась спальня
Рядом на стенах висят акварели художников-любителей, гостей Муранова; одни из них принадлежат кисти Д.В. Путяты, брата Н.В. Путяты, когда-то владевшего усадьбой, другие — почти не известному в наше время художнику-академику П. Нисевину. Они дают нам представление о том, как Мураново выглядело в середине XIX века. Д.В. Путята написал картины «Домик мельника возле мурановской плотины», «Дом и луг во время сенокоса». Дом остался почти таким, каким мы видим его на акварелях; а вот окружающего не узнать — исчез регулярный французский парк, исчезли фруктовые оранжереи и ананасовые теплицы, нет больше и мурановской мельницы. Их простая и спокойная красота дошла до нас только в живописи…
Через двери с низкими притолоками (Е.А. Боратынский был рачительным хозяином, он знал, что большие дверные проемы хуже держат тепло, потому и больше дров уходит на отопление) мы попадаем в соседнюю комнату — Литературную. Так уж сложилось, что практически все владельцы Муранова либо сами писали, либо имели отношение к литературному процессу. Эта комната знакомит нас с теми, кому принадлежала усадьба на протяжении позапрошлого столетия. На стенах — многочисленные портреты: фамильный, семейства Энгельгардтов. портреты членов семьи Боратынских и Путят. Ну и, конечно же, здесь портреты нескольких поколений Тютчевых — от Федора Ивановича и до двух директоров мурановского музея. Николая Ивановича Тютчева и Кирилла Васильевича Пигарёва.
Литературная комната
Сохранились и личные вещи знаменитых владельцев усадьбы. От Е.А. Боратынского, к сожалению, дошло немногое, в частности, представленные здесь футляр для сигары, печатка, альбом с рисунками Н.Л. Энгельгардт, рано умершей сестры его жены. Среди эн-гельгардтовских реликвий — Библия на французском языке, документы, связанные с военной службой Льва Николаевича, а есть и такие интересные реликвии, как «Месяцеслов» Л.Н. Энгельгардта.
На его страницах рукой самого Льва Николаевича сделаны хозяйственные записи: какой доход приносит имение, сколько получено молока, пшена, овса и так далее… Спокойствие и уединение здешних мест позволяли отставному военному с головой уйти в мирное домашнее хозяйство…
Литературная комната
Личных вещей Н.В. Путяты и членов его семьи в Муранове сохранились немного: это фотографии, визитки в визитнице, а также принадлежавший Николаю Васильевичу диплом члена Общества любителей российской словесности.
Большинство реликвий, конечно же, связаны с семейством Тютчевых, жившим в Муранове последним и собравшим здесь почти все наследие поэта. Благодаря их усилиям усадьбе суждено было стать своего рода мемориалом Ф.И. Тютчева.
Следующая комната — Библиотека — представляет собой светлое помещение, которое хранит большую часть книжных фондов музея. Всего в мемориальной библиотеке около десяти тысяч томов. В основном здесь книги на иностранных языках: немецкие классики, английская литература от Шекспира до Байрона, ценнейшая французская «Энциклопедия» XVIII века, составленная просветителями Д. Дидро и Ж. д'Аламбером (этих знаменитых французов так и называют — «энциклопедисты»)… Между страницами массивных фолиантов до сих пор находятся засушенные растения для гербариев, а иногда и отрезанные локоны волос, положенные сюда кем-то на память. В библиотеке собрано большое количество справочной литературы, книги по юриспруденции, географии, истории и искусству, а также менее «серьезные» поваренные книги, лечебники, травники и сонники… Присутствует также знаменитый французский журнал «Revue des deux mondes» («Обозрение двух миров») — его выписывали почти все русские дворянские семьи, именно на его страницах появились первые публикации Ф.И. Тютчева, правда не поэтические, а политологические…
Библиотека
Французская «Энциклопедия»
Интерьер Библиотеки дополняют другие интересные вещи — например, телескоп, который, по семейному преданию, принадлежал еще Л.H. Энгельгардту; музейные работники рассказывают, что телескопом восхищались посещавшие Мураново британцы, специалисты по оптическим приборам, они говорили, что это уникальное устройство английской работы изготовлено в Лондоне… По-своему ценны даже занавески на окнах, их вышивала шерстью по канве вдова Ф.И. Тютчева Эрнестина Федоровна. Тут же на столе — ее тетради, в которых она — наполовину немка, наполовину француженка — упражнялась в спряжении русских глаголов. А рядом — первое посмертное собрание сочинений поэта, подготовленное и опубликованное Э.Ф. Тютчевой в 1886 году.
Библиотека
Телескоп в Библиотеке усадьбы
За Библиотекой находится парадная Столовая, восстановленная в том виде, в каком была до пожара. Дань требованиям времени — парадные портреты монархов по стенам. Характерен для пушкинского времени стоящий в центре стол-сороконожка» (мы бы назвали его «трансформером»). Ножек у него, конечно, не сорок, но тоже достаточно — когда этот на первый взгляд небольшой семейный стол полностью раздвигался, то за него могли усесться до 20 человек! Впрочем, Е.А. Боратынский предпочитал, чтобы у него собиралось от трех до девяти гостей — оптимальное количество, не много и не мало.
Уникален буфет в Столовой. Как гласит семейное предание, в свое время его переделали из двуспальной кровати. Она то ли надоела хозяевам, то ли была приобретена новая, но не выбрасывать же хорошую вещь? Вот и переделали ее в посудный шкаф, на стенках которого до сих пор видны следы «спального» происхождения — детали ножек, характерная кроватная резьба.
Архитектурному интерьеру Столовой придают особый характер белые колонны, обрамляющие нишу в глубине комнаты.
Между колоннами — напольные часы фирмы Уард в футляре красного дерева. Такие часы, славящиеся особой точностью, во множестве были выписаны из Англии при Екатерине II.
К эпохе великой императрицы, а также ко времени Павла I относятся и другие предметы интерьера, например, редкие гравюры художников И. Чесского с видом Гатчинского дворца и С. Галактионова — с изображением дворца Марли в Петергофе.
Столовая
Интерьер комнаты во многом обогащают живописные произведения. Среди них — парадный портрет будущего императора Павла I и его супруги великой княгини Марии Федоровны, созданные в мастерской А. Рослена в 1775–1777 гг. Как и портрет Екатерины II, что висит в Зеленой гостиной, они были пожалованы императрицей Ф.А. Остерману, вельможе и государственному деятелю, в семье которого воспитывалась мать Ф.И. Тютчева.
В Столовой находится портрет А.А. Боратынского, отца поэта, сделавшего блестящую карьеру в короткое царствование Павла I. Он изображен в военном мундире с аннинской лентой и орденом Анны I-ой степени. Украшением комнаты является хрустальная люстра русской работы конца XVIII века.
Столовая
О назначении комнаты свидетельствуют многочисленные изделия из фарфора, фаянса и стекла, часть которых расставлена в огромном буфете с богатой растительной резьбой. Достопримечательностью этой коллекции является фаянсовое блюдо, изготовленное, по всей видимости, на заводе Гребенщикова в 1740-е гг. К ранней мейсенской продукции относятся сервизы: на одну персону («Эгоист»), чайный прибор на двоих («tete-а-tete») и сервиз бирюзового крытья, унаследованный матерью Ф. Тютчева от Остерманов.
Со времен Боратынского в комнате стоит круглый раздвижной стол «сороконожка». На нем - супница, изготовленная в начале XIX в. на Императорском фарфоровом заводе. Она стоит на мощном поддоне и воспринимается как знак не только обеденного ритуала, но и как символ полноты усадебной жизни.
Второй этаж усадьбы, сильнее всего пострадавший при пожаре, до сих пор закрыт для посетителей. Реставрационные работы в нем практически завершены, и в настоящее время там организовано фондохранилище для обширных мурановских коллекций. Подняться наверх мы сможем пока лишь мысленно — вспомнить, что когда-то здесь располагались жилые комнаты, детские и спальни (все парадные приемные комнаты находились на первом этаже).
На второй этаж ведут три лестницы. Восточная, начинающаяся из главной прихожей, носила у хозяев название «светлой». Действительно, богатое освещение и удачно подобранный нежно-кремовый цвет стен создавали ощущение торжественности и простора, хотя саму лестницу никак нельзя назвать парадной в том смысле слова, какой мы привыкли вкладывать, говоря о роскоши городских усадеб. Наверху располагались три основных помещения: Гоголевская комната, Аксаковская комната и спальня последней владелицы усадьбы — О.Н. Тютчевой — невестки Ф.И. Тютчева.
Спальня
Гоголевская комната названа так потому, что Николай Васильевич останавливался в ней в августе 1849 года, возвращаясь из соседней усадьбы Аксаковых, Абрамцева, в Москву. А вот младший сын хозяина Абрамцевского имения, Иван Сергеевич Аксаков (его именем названа соседняя комната), уже не «по случаю заезжал», а часто гостил в Муранове. Аксаковская комната хранит обстановку московского кабинета выдающегося мыслителя-славянофила. Все вещи перевезены сюда по желанию вдовы И.С. Аксакова, дочери поэта, Анны Федоровны Тютчевой.
Наконец, спальня О.Н. Тютчевой, замыкающая маленькую анфиладу второго этажа, могла бы рассказать посетителям о жизни и художественных вкусах последней хозяйки «дворянского гнезда», ставшего после революции музеем. Остается надеяться, что и комнаты второго этажа будут когда-нибудь доступны для осмотра посетителям музея.
Большая Гостиная — самая обширная и торжественная комната дома. Благодаря эркерам с высокими дверями-окнами, выходящими на северный и южный балконы, она объединяет внутреннее пространство дома с окрестными пейзажем.
Главная парадная комната дома наполнена предметами декоративно-прикладного и изобразительного искусства XVIII–XIX века. Организованные по классическому принципу симметрии и равновесия объёмов, эти разностильные и разновременные вещи создают единый художественный ансамбль. Украшением гостиной является большая бронзовая люстра со скульптурной группой мифологического содержания, а также французские канделябры и часы, украшающие камин.
Большая гостиная
Интересны и такие экспонаты, как ломберный столик наборного дерева конца XVIII в. и удобные кресла-"корытца" устойчивой формы, созданные в России в начале XIX в. Привлекают внимание круглый стол, декорированный итальянской мозаикой и массивный диван — «крапо» (1840-е гг.). Прекрасны изделия из фарфора известных русских и зарубежных производств XVII-XIX в.в.
Витрины с фарфором
Активную роль в создании художественного облика Большой Гостиной играет семейная портретная галерея.
Самый ранний портрет, исполненный кистью неизвестного художника петровской эпохи, изображает дальнего предка Энгельгардтов — Н.Н. Кудрявцева, облаченного в воинские латы. Внутренняя сила и воля, характерные для неординарных людей этого времени, угадываются в мощной фигуре участника Полтавской битвы, получившего за свой героизм шпагу с клинком из дамасской стали от самого Петра I.
В 1777 году художником Г. Сердюковым написан портрет Е.П. Бутурлиной, матери Л.Н. Энгельгардта. Примечательный своей наивной, тяготеющей к примитиву, трактовкой образа, он может быть причислен к лучшим произведениям этого автора.
Презентативный портрет генерала от инфантерии С.К. Вязмитинова, мужа младшей сестры Льва Николаевича, выполнен неизвестным художником круга О. Кипренского по всем канонам парадного портрета.
Парные портреты Энгельгардта и его жены, исполненные маслом в начале 1810-х годов, являют собой типичные образцы камерного жанра.
В 1816 году в Казани известный мастер пастели К.Барду написал семейный портрет Энгельгардтов. Решенный в сентиментально-романтическом ключе, портрет отражает дух любви и добродетели, царивший в этом семействе.
Наряду с произведениями, украшавшими дом еще при Боратынских, в Большой Гостиной находятся портреты, появившиеся здесь позже, при Путятах и Тютчевых.
Особенно хорош пастельный портрет матери Ф.И. Тютчева - Екатерины Львовны - в четырнадцатилетнем возрасте. Художнику И.Барду удалось передать все очарование и прелесть юного существа.
Крепостной живописец Г.И. Белов в сугубо реалистической манере создал убедительный образ тётки поэта Надежды Николаевны Шереметевой, сильной и независимой женщины, близкого друга Н.В. Гоголя.
Портреты А.Н. и А.Ф. Надаржинских, тётки Ф.И. Тютчева и её мужа, исполнены гениальной кистью Ф.С. Рокотова в 1783–1874 гг. Они сохраняют особенности живописной манеры этого величайшего мастера русского портретного искусства.
Зеленая гостиная, угловая комната по северному фасаду, при Боратынских служила спальней поэта.
Украшением ее является парадный ампирный гарнитур (1820 гг.), изготовленный в России из красного дерева и декорированный золоченым левкасом. На русское происхождение гарнитура указывает, в частности, форма боковых спинок дивана. Они напоминают плавно изогнутые шеи коней, характерные для народной архитектуры и народного искусства.
Угол Зеленой гостиной
К более раннему периоду началу XIX в. относится изящный комодик с латунными тягами в стиле «жакоб». На нем стоят канделябры и часы-колесница из золоченой бронзы того же времени, изготовленные известной французской фирмой Гийо.
Часы-колесница
В Зеленой гостиной находится ряд интересных портретов, выполненных в разные эпохи и принадлежащих к разным пластам художественной культуры. В самом раннем живописном произведении — портрете Трубицына, созданном безымянным автором XVIII века, проявляются черты «парсунного» письма.
Портрет Е.Н. Мещерской с подругой и дочерью кисти Е. Спажинского
Портрет тетки Ф.И. Тютчева, княгини Е.Н. Мещерской, изображенной на фоне романтического пейзажа с дочерью и подругой Е. Ельчаниновой, являет собой превосходный пример провинциального портрета эпохи сентиментализма. Он был написан в 1807 году художником Е. Спажинским. Впоследствии княгиня Мещерская приняла постриг в монахини с именем Евгении и основала в своем имении Аносино Звенигородского уезда Московской губернии женский Борисоглебский монастырь.
Кисти И.К.Макарова, известного столичного художника, принадлежит портрет Д.И. Сушковой, сестры Ф.И. Тютчева, написанный маслом в 1840-е гг. Ее муж Н.В. Сушков, хозяин литературной гостиной, запечатлен знаменитым мастером портретного жанра В.А.Тропининым (1852 г.).
В мурановском доме, как это было принято во многих дворянских усадьбах, присутствуют изображения царских особ. В Зеленой гостиной — это портрет Екатерины II, созданный в мастерской шведского художника А. Рослена, работавшего в России по приглашению императрицы в 1775–1777 гг.
Две акварели, изображающие гостиную и кабинет в минском доме Сушковых, выполнены художником-самоучкой Спиридоном Тимофеевым в 1841 году и являются истинными шедеврами «примитивного» искусства.
Смешение времен и стилей, характерное для интерьеров мурановского дома, придает ему живое своеобразие повседневного бытия его обитателей.
Кабинет двух поэтов. В этой комнате с окнами на север, мягко и «сумеречно» освещенной, работал Е.А.Боратынский.
«Кабинет двух поэтов». Стол Е.А. Боратынского слева от двери
В 1874 году здесь поместили обстановку петербургского кабинета Ф.И. Тютчева. С тех пор комната стала называться «кабинетом двух поэтов». Здесь хранятся личные вещи Е. Боратынского и Ф. Тютчева и другие семейные реликвии.
По чертежам самого поэта был изготовлен местными крестьянами стол-бюро Е. Боратынского. На нем — дорожный несессер, бювар, печать и другие мелкие вещи, принадлежавшие хозяину кабинета.
В комнате хранится несколько изображений Е.А. Боратынского. На одном из них он представлен с характерной для поэта-романтика элегической задумчивостью. Этот рисунок, созданный неизвестным художником в 1830-е гг., чрезвычайно ценен, поскольку сохранившаяся иконография Боратынского довольно скудна.
В Кабинете находятся также портреты тестя Боратынского — Л.Н. Энгельгардта, его свояченицы Софьи Львовны, а также фотография с несохранившейся акварели Анастасии Львовны, жены поэта.
Гравированный Н.Уткиным портрет А.С. Пушкина с известного оригинала О.Кипренского принадлежал Боратынскому. В начале 1828 года поэт писал А.Пушкину: «Портрет твой в "Северный цветах" чрезвычайно похож и прекрасно гравирован. Дельвиг дал мне особый оттиск. Он висит теперь у меня в кабинете в благопристойном окладе».
Не менее интересны и другие экспонаты, связанные с Боратынским. Это, например, последний сборник его стихотворений, отчасти подготовленный в Муранове и вышедший в свет в мае 1842 года под названием «Сумерки». Два итальянских пейзажа, исполненные акварелью художником С. Корроди, были приобретены Боратынским специально для мурановского дома во время его заграничного путешествия.
Рядом со столом Боратынского стоит письменный стол Ф.И. Тютчева. На нём находятся его чернильница, нож для разрезания бумаги, колокольчик, бювар из потертой кожи и гусиное перо. Им была написана последняя собственноручная записка поэта. Cтоящие здесь свечи, по семейным преданиям, были потушены в день смерти Тютчева.
Письменный стол Ф.И. Тютчева
В Кабинете висит несколько портретов Ф.И. Тютчева, изображающих его в пору студенчества, годы службы в Мюнхене, а также его фотографии петербургского периода.
Широко известен выразительный портрет поэта с фотографии С.Левицкого 1867 года, не раз помещавшийся в изданиях сочинений Тютчева.
В Кабинете хранится несколько живописных портретов русских и немецких родственников поэта. Неравноценные, быть может, в художественном отношении, эти портреты значимы как изобразительный материал к биографии поэта.
Как произведения «наивного» искусства интересны живописные изображения его деда и бабки — Н.А. и П.Д. Тютчевых. Они выполнены, по всей вероятности, неизвестным крепостным художником конца XVIII в. Образ добропорядочного, мягкого и душевного человека, каким был отец поэта, создан Ф. Кюнелем. Портрет его матери Е.Л.Тютчевой неизвестного художника (1860-е г.г.) можно отнести к лучшим произведениям живописи мурановской коллекции.
Привлекает внимание живописный портрет Эрн.Ф. Тютчевой, жены поэта "женщины замечательной красоты и ума", по словам И.С. Аксакова. Он исполнен баварским художником Ф. Дюрком в 1840 г. Другой немецкий художник Ф. Ленбах является автором портрета брата Эрнестины — К. Пфеффеля, баварского публициста и друга поэта. Портрет Эл.Ботмер, первой жены Фёдора Ивановича, исполненный маслом, написан неизвестным художником во второй половине 1820-х гг. Он передает всё обаяние этой милой и преданно любившей женщины, оставившей глубокий след в жизни поэта. Портрет дочерей Ф.И. Тютчева от первого брака - Анны, Дарьи, Екатерины художника А.Саломе трогает свежестью и чистотой детских лиц.
Сразу за «кабинетом двух поэтов» расположилась самая молодая из экспозиций — открыли ее весной 2011 года, в день столетия со дня рождения второго директора музея-усадьбы, Кирилла Васильевича Пигарёва. Он занимал свой пост с 1949-го по 1980 год. Выставка посвящена его более чем тридцатилетнему руководству Музеем-усадьбой «Мураново» им. Ф.И. Тютчева. Правнук поэта по материнской линии (его мать, Екатерина, дочь Ивана Тютчева и фрейлина при дворе Николая II, вышла замуж за В.Е. Пигарёва — чиновника по особым поручениям при брате императора. великом князе Сергее Александровиче). Кирилл Пигарёв, начал приезжать в Мураново с раннего детства. Экспозиция сохранила его дореволюционные фотографии: четырех-пятилетний мальчик и его дядя, Николай Иванович Тютчев, который и привил К.В. Пигарёву любовь к Муранову. Замечательно образованный, а вернее, самообразованный Кирилл Васильевич начал научную деятельность на историческом поприще, но вскоре всецело посвятил себя тютчевскому музею. Витрины маленького зала полны книг второго директора музея-усадьбы — тут и посвященные Мурановской усадьбе научные труды, и путеводители (от текста которых до сих пор отталкиваются экскурсоводы).
Экспозиция, посвященная К.В. Пигарёву
Книги К.В. Пигарёва
