Конь морской
О рьяный Конь, о Конь морской,
С бледно-зеленой гривой,
То смирный, ласково-ручной,
То бешено-игривый!
Ты буйным вихрем вскормлен был
В широком божьем поле —
Тебя он прядать научил,
Играть, скакать по воле!
Люблю тебя, когда стремглав
В своей надменной силе,
Густую гриву растрепав
И весь в пару и мыле,
К брегам направив бурный бег,
С веселым ржаньем мчишься,
Копыта кинешь в звонкий брег
И — в брызги разлетишься!..
Другие редакции и варианты
2 С седой волнистой гривой,
10-11 В твоей надменной силе,
Седую гриву растрепав,
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 15. Л. 6.
КОММЕНТАРИИ:
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 15. Л. 6. Список, присланный И.С. Гагарину — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 52.
Первая публикация — РА. 1879. Вып. 5. С. 136–137; ННС. С. 45. Затем — Изд. 1900. С. 407.
Печатается по списку. См. «Другие редакции и варианты». С. 240.
Карандашный автограф — на одном листе перевода «Из Hernani» (Из «Эрнани» — фр.) (см. коммент. к стих. «Великий Карл, прости…». С. 364); на однотипной бумаге и тем же почерком и тем же карандашом записаны «Из Гёте. Певец», «Заветный кубок». В автографе есть вариант 2-й строки: «С седой волнистой гривой», и 10-й и 11-й строк: «В твоей надменной силе, / Седую гриву растрепав». Поэт отдал предпочтение живописному образу («С бледно-зеленой гривой») и убрал упоминания о «седине», не соответствующие играющему «коню морскому», скорее вечно молодому.
В Изд. 1900 включено в число переводов без достаточных оснований, хотя Г.И. Чулков допускал возможность существования первоисточника (Чулков I. С. 359). В дальнейших изданиях печаталось по тому же списку, однако в 12-й строке — с предлогом («и в мыле»). В изданиях — ННС, Изд. Маркса, Чулков I, Лирика I принят вариант без предлога.
Датируется 1830 г. на том основании, что автограф — на одном листе с переводом фрагмента из драмы Гюго «Эрнани», появившейся в марте 1830 г. Есть мнение, что стих. написано в период между 12 июля и 12 августа (н. ст.) 1829 г. (см. Летопись. С. 285).
Это стихотворение привлекло особое внимание В.С. Соловьева (см. Соловьев. Красота. С. 50–51), изучая сущность красоты в неорганическом мире, философ связывает ее явление со светом как «первым началом красоты в природе» (с. 44), а затем и с движением как выражением кажущейся свободною жизни в неорганической природе. Развивая мысль, Соловьев отмечал: «Этою красотою видимой жизни в неорганическом мире отличается прежде всего текущая вода в разных своих видах: ручей, горная речка, водопад. Эстетический смысл этого живого движения усиливается его беспредельностью, которая как бы выражает неутолимую тоску частного бытия, отделенного от абсолютного всеединства» (с. 48). На это стихотворение Тютчева Соловьев ссылается неоднократно: «тому же поэту волна по своему виду и живому движению представляется скачущим морским конем» (процитирована первая строфа, с. 51–52). Красоту этого образа философ, видимо, усматривал в «предварении» жизни в неорганическом мире, в своеобразной «игре» — «свободном движении частных сил и положений, объединенных в индивидуальном целом» (с. 48).
Увиденный Соловьевым тип красоты встречается и варьируется во многих стихотворениях Тютчева. Образ бегущей воды относится к любимым у поэта; до стихотворения «Конь морской» он вошел в «Весеннюю грозу». В дальнейших произведениях усиливается одухотворение образа бегущей воды: «Весенние воды», «Что ты клонишь над водами…», «Поток сгустился и тускнеет», «Фонтан», «Давно ль, давно ль, о Юг блаженный…», «Море и утес», «По равнине вод лазурной…» и многие другие.
