Безумие
Там, где с Землею обгорелой
Слился, как дым, небесный свод, —
Там в беззаботности веселой
Безумье жалкое живет…
Под раскаленными лучами,
Зарывшись в пламенных песках,
Оно стеклянными очами
Чего-то ищет в облаках…
То вспрянет вдруг и, чутким ухом
Припав к растреснутой Земле,
Чему-то внемлет жадным слухом
С довольством тайным на челе…
И мнит, что слышит струй кипенье,
Что слышит ток подземных Вод,
И колыбельное их пенье,
И шумный из Земли исход!..
Другие редакции и варианты
10 Припав к растреснувшей Земле,
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 12. Л. 5 об.
КОММЕНТАРИИ:
Автографы (3) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 12. Л. 5 об. и 7–7 об., а также в собрании Д.Д. Благого.
Первая публикация — Денница. 1834. С. 185, подписано полной фамилией. Затем — РА. 1879. Вып. 5. С. 127–128; Изд. СПб., 1886. С. 22; Изд. 1900. С. 88.
Печатается по второму (беловому) автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 241.
Автографы, черновой и беловой, различаются. В карандашном автографе 10-я строка — «Припав к растреснувшей Земле», в автографе чернилами — «Припав к растреснутой Земле». Отличаются автографы знаками препинания, характерным для Тютчева варьированием тире и многоточия. В карандашном автографе 2-я и 4-я строки заканчиваются тире, 8-я — многоточием; в чернильном автографе — тире в конце 2, 4, 8, 12-й строк. Следуя современной грамматической норме, мы ставим здесь многоточия. В последней строке автографа — восклицательный знак и многоточие. Поэт сохраняет ощущение недосказанности, он знает больше, чем выражает в словах; таким образом усиливается общий загадочный смысл стихотворения. Первый и второй автографы имеют заглавие «Безумие», в третьем — оно отсутствует.
Карандашный автограф — среди стихотворений: 1. «Странник», 2. «Здесь, где так вяло свод небесный…», 3. «Безумие». Чернильный автограф — на такой же бумаге и написан теми же чернилами и тем же почерком, что и стих. «Двум сестрам», «Как над горячею золой…», «Странник», «(В дороге)», «Успокоение»; последнее — на обороте листка (небольшого формата) со стих. «Безумие», что позволяет датировать его 1830 г. и связать с теми же дорожными впечатлениями мая 1830 г. В то же время оно имеет свой контекст в Деннице (на 1834), где раньше, в 1831 г. были напечатаны «Цицерон», «Успокоение», «Последний катаклизм»; отсвет этих стихотворений, ложившийся и на «Безумие», усиливал его трагедийное звучание.
В изданиях XIX — начала XX в. 10-я строка содержит вариант карандашного автографа: «Припав к растреснувшей земле». Но визд. Лирика I — «Припав к растреснутой земле», то есть принят вариант чернильного автографа. В РА сохраняется контекст стих. «В дороге» («Здесь, где так вяло…», «Странник», «Безумие»).
Р.Ф. Брандт (Материалы. С. 129) отметил: «Безумие» изображает жизнь пустыней, где только безумие может надеяться, что пробьется живительный родник»; исследователь поместил стихотворение среди тех, которые не особенно ему нравятся. А.А. Блок в дневниковых записях 1902 г. писал: «Примером ярко декадентского настроения могут служить стих. «Безумие» и «Весь день она лежала в забытьи». Первое напоминает современную живопись — какое-то странное чудовище со «стеклянными очами», вечно устремленными в облака, зарывшееся в «пламенных песках» (Блок А.А. Собр. соч.: В 6 т. М., 1971. Т. 6. С. 109).
В.Я. Брюсов (Изд. Маркса. С. XLII) отметил, что «в стихах о «безумии» есть темное влечение к этому состоянию души, которое хотя и названо «жалким», но при котором все же возможно «мнить», что слышишь, угадываешь тайную жизнь природы…». Смысл «Безумия» связывается со стих. «Как океан объемлет шар земной…» (см. коммент. С. 361). С.Л. Франк (Франк. С. 22) пишет: «Жалкое и вместе вещее безумие царит не в мире ночи, как следовало бы ожидать, а, напротив, «под раскаленными лучами», в «пламенных песках». Франк, иллюстрируя мысль о сближении светлого и темного в космическом миросозерцании Тютчева, вставил «Безумие» в контекст стих. «Снежные горы» с образом «мглы полуденной» и «Пошли, Господь, свою отраду…» с образом «бедного нищего», бредущего в «летний жар и зной» и мечтающего о прохладе.
П.А. Флоренский вспомнил об этом стихотворении в работе «Пути средоточия», видя в нем (в последней строфе) отражение еще полусознательного мыслительного процесса, означающего его самое начало, когда еще отсутствуют логический план и полные ответы на вопросы, связанные между собой «не логическими схемами, но музыкальными перекликами, созвучиями и повторениями. Это— мысленных, мыслительных —
…струй кипенье,
И колыбельное их пенье,
И шумный из земли исход,
мысль в ее рождении, — обладающая тут наибольшею кипучестью, но не пробивая еще себе определенного русла» (Флоренский П.А. У водоразделов мысли. М., 1990. Т. 2. С. 26–27).
К.В. Пигарев считал, что последняя строфа перекликается с 1–4-й строками позднейшего стихотворного обращения Тютчева к Фету «Иным достался от природы…»; поэт имеет в виду так называемых «водоискателей», людей, умевших распознавать в безводных местах наличие ключевой воды (см.: Лирика I. С. 347–348). Н.Я. Берковский высказал мысль, что в «Безумии» Тютчев «решительно и гневно высказывается против каких-либо идей в шеллинговском духе» (Изд. 1987. С. 21). В.В. Кожинов полагает, что это «резкое самокритическое стихотворение, в котором поэт выразил мучительные сомнения в своем провидческом даре» (см.: Тютчев Ф.И. Стихотворения. М., 1976. С. 302). Е.Н. Лебедев уточнил это суждение, указав, что «сомнение здесь не вообще в «провидческом даре», но именно в способности постичь сокровенные тайны природы» (см.: Тютчев Ф.И. Стихотворения. Письма. М., 1978. С. 391).
«Безумие» включено поэтом, условно говоря, в «дорожный цикл», и начало стихотворения, обозначившее место, — «Там, где с Землею обгорелой слился, как дым, небесный свод» — перекликается с предыдущими среди «дорожных»: «Здесь, где так вяло свод небесный / На землю тощую глядит…». В поле зрения поэта попали неэстетичные, не гармонично-прекрасные явления, даже аномальные. Там, где земля «обгорелая», где она «тощая» и небо «вяло» глядит, небесный свод дымный, и в нем «чего-то» искать бесполезно, гармония матери-земли разрушена; все это «смущает» душу, порождает мысли о «безумии». Выражено ощущение болезненных состояний земли, которые передаются человеку; дальнейшее развитие темы — «Вечер мглистый и ненастный…» (мотив: «безумья смех ужасный»). Думы о локальной ущербности земного бытия — продолжение темы «Последнего катаклизма». В то же время поэт поместил «Безумие» рядом с «Успокоением», здесь можно видеть стремление смягчить тягостное впечатление, вызванное «Безумием».
