Спиритистическое предсказание
Дни настают борьбы и торжества,
Достигнет Русь завещанных границ,
И будет старая Москва
Новейшею из трех ее столиц.
КОММЕНТАРИИ:
Автограф — ИРЛИ. Р. 1. Оп. 27. № 76. Л. 3.
Первая публикация — Звенья. 1932. Кн. 1. С. 87.
Печатается по автографу.
При первой публикации снабжено обширным комментарием Е. П. Казанович (с. 87–91): «Четверостишие «Спиритистическое предсказание» относится ко времени начала Крымской кампании, когда Тютчев особенно увлекался спиритизмом, правильнее сказать — той отраслью его, которая называется в обыденной речи «столоверчением», и искал у двигающихся столов ответа на особенно захватывавшие его в те годы вопросы об исходе кампании и о будущей судьбе России. Об этом увлечении поэта мы знаем из разных печатных источников, и более подробно из дневника А. Ф. Тютчевой-Аксаковой». «Отец провел у меня вчерашний день, — записывает она 14 ноября 1853 года. — Он с головой увлечен столами, не только вертящимися, но и пророчествующими. Его медиум находится в общении с душой Константина Черкасского <…> Теперь эта душа, став православной и патриотичной, проповедует крестовый поход и предвещает торжество славянской идеи. Странно то, что дух этого стола как две капли воды похож на дух моего отца: та же политическая точка зрения, та же игра воображения, тот же слог. Этот стол очень остроумный, очень вдохновенный, но его правдивость и искренность возбуждают во мне некоторые сомнения» (При дворе-1. С. 128). А в другом месте, 6/18 апреля 1854 г.: «Мой отец находится в состоянии крайнего возбуждения, он весь погружен в предсказания своего стола, который по поводу восточного вопроса и возникающей войны делает множество откровений, как две капли воды похожих на собственные мысли моего отца. Стол говорит, что восточный вопрос будет тянуться 43 года, что он разрешится только в 1897 г., когда потомок теперешнего императора вступит на константинопольский престол…» (там же. С. 135–136) и т. д.
Четверостишие могло быть написано в промежутке между этими двумя записями дневника, т. е. между ноябрем 1853 г. и апрелем 1854 г., скорее, ближе к последнему, когда начались военные действия на Дунае, вначале удачные для русской армии; на это последнее обстоятельство как будто намекает и первая строка четверостишия…» (Э. З.).
