Е. П. КОВАЛЕВСКОМУ

25 июля/6 августа 1860 г. Висбаден

Wiesbaden. 25 июля/6 августа 1860

Дайте же о себе весточку, любезнейший Егор Петрович, что с вами? Каково здоровье ваше? Что ваше лечение? Помогают ли Эмские воды?

Какие известия из Петербурга? — Полагаю, нерадостные. Судя по всему, мне сдается, что эта бестия Наполеон решительно нам враждебен ¹. Что он распорядился так по восточным делам, чтобы наперекор всему — наперекор, т<ак> с<казать>, самой силе вещей, самой логике событий — мы ни в каком случае не могли извлечь ни малейшей для себя выгоды из теперешнего кризиса — чтобы Россия одна была отстранена от всякого существенного участия в вопросе! Вот почему он пытается еще раз сблизиться с Англией. Вот почему он делает ей уступки по итальянскому вопросу — для того только, чтобы быть в возможности нам не делать никаких уступок.

Что значит в этой подлой конвенции статья, протестующая заране противу всякого вмешательства в турецкие дела?

Разве это не явная для нас оплеуха? Не ясное доказательство, что по восточному вопросу все они заодно противу России?

Да неужто же эти две собаки, французская и английская, несмотря на всю взаимную злость не перегрызутся между собою?..

Но увы, даже и тогда едва ли мы сумеем воспользоваться этою Божескою милостию. Мы так нравственно и духовно бессильны, так несказанно ничтожны!.. Никогда, может быть, в истории человеческих обществ не было подобного примера. Никогда государство — и какое государство! мир целый — не утрачивало до такой степени свое историческое самознание. — Что такое Россия? Пятое ли колесо в европейской системе или особый, самобытный мир, треть которого еще в плену у Запада? — Завалена, застроена, т<ак> с<казать>, Западом? И не иначе может из-под него высвободиться, как разрушивши его. — Но кто у нас в России это чувствует, это понимает? Вы, я, да еще 10 человек, но, конечно, ни царь, ни князь.

P. S. Напишите, до каких пор вы останетесь в Эмсе?

КОММЕНТАРИИ:

Е. П. Ковалевский — государственный и общественный деятель, прозаик, путешественник. Деятельность Ковалевского, — писал М. Е. Щедрин, — «как литературная так и служебная, была слишком разнообразна и поучительна». Он принимал «немаловажное участие в сношениях России с Востоком и славянскими племенами» (Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч.: В 20 т. М., 1970. Т. 9. С. 455). Ковалевскому принадлежит ряд трудов по истории России и ее взаимоотношений с другими странами: «Четыре месяца в Черногории» (1841), «Странствователь по суше и морям» (1843–1849), «Граф Блудов и его время» (1866), «Война с Турцией и разрыв с западными державами в 1853–1854 гг.» (1868), «Восточные дела в двадцатых годах» (1868). В этих трудах отразилось мировоззрение их автора, близкое к воззрениям Тютчева и прежде всего — к его представлениям о роли России в славянском вопросе. Памяти Ковалевского Тютчев посвятил стихотворение:

И вот в рядах отечественной рати
Опять не стало смелого бойца —
Опять вздохнут о горестной утрате
Все честные, все русские сердца. <…>

Печатается по автографу — РНБ. Ф. 356. Ед. хр. 348. Л. 1–2.

Первая публикация — ИзвОЛЯ. 1991. № 4. С. 364–365.

¹Парижский трактат 1856 г., заключенный после падения Севастополя в Крымской войне, был верхом торжества Наполеона III, ставшего арбитром в решении всех международных вопросов. Заключив союз с Сардинией, Наполеон III в 1859 г. помог ей одержать победу над Австрией, но сепаратно от Сардинского королевства заключил с Австрией Виллафранкское перемирие, по которому только Ломбардия передавалась Сардинии; Венеция оставалась под австрийским господством. Савойя и Ницца были присоединены к Франции.

В 1860 г. Наполеон III добился преобладающего влияния на дела Турции, предприняв специальную военную экспедицию в Сирию, входившую в состав Турецкой империи. Этому событию предшествовали следующие обстоятельства. В июне 1860 г. христианское население Сирии подверглось погрому со стороны местных мусульман. В Париже была созвана международная конференция, которая должна была подготовить и подписать протоколы конвенции о вмешательстве в сирийские дела. 22 июля/3 августа 1860 г. протоколы были подписаны, и суть их сводилась к следующему. Двенадцатитысячное войско направлялось в Сирию, его половину составляли французские войска, которые могли отплыть незамедлительно. Но в протоколе было отмечено, что это обстоятельство не могло служить основанием для вмешательства в дела Турции в будущем (МВ. 1860. № 163, 26 июля — известия из Парижа и Лондона).

Как сообщалось в английской печати 12/24 июля, правительство Англии недоверчиво относилось к намерениям Франции, более того, было высказано предположение, что сирийская экспедиция придумана Францией для того, чтобы отвлечь внимание Европы от итальянских дел. Реакция французского правительства последовала незамедлительно. В «Morning Post» 18/30 июля было объявлено, что из Франции получена официальная депеша, в которой французское правительство предлагало Англии придерживаться общей политики и в Сирии, и в Италии, приняв за основание этой политики целость Турецкой империи и невмешательство в итальянские дела. В разделе «Иностранные известия» «Московские ведомости» опубликовали сообщение о том, что и английское правительство, и газета «Morning Post» были удовлетворены этими предложениями (см.: МВ. 1860. № 161 и 162, 22 и 24 июля). У английского правительства отпали опасения относительно того, что сирийская экспедиция Франции усилит ее влияние на Сирию и Египет в ущерб Англии. Поддержка Англией и Францией целости Турецкой империи давала возможность избежать ее распада, который усилил бы ее соседей. Интересам России протоколы конвенции не отвечали потому, что они не давали оснований для пересмотра Парижского трактата 1856 г., ограничивавшего ее права на Черном море.