И. С. АКСАКОВУ

26 ноября 1867 г. Петербург

П<етербург>. Воскресенье. 26 ноября

Друг мой Иван Сергеич. — Надеюсь, что еще до получения моей телеграммы вы отказались от несчастной идеи прекратить издание «Москвы»¹. Убедительно прошу вас — не делайте этого. Это было бы чем-то вроде японского поединка. Верьте мне, стоящему ближе к этой пакостной действительности, — положение вовсе не такое отчаянное, каким оно могло вам показаться…

По получении вашей телеграммы я тотчас отправился с нею к князю Горчакову, который только что вернулся из дворца. Императрица уже говорила с ним о постигшем «Москву» втором предостережении. Она знала, что предлогом, вызвавшим это предостережение, была статья, писанная не вами, и очень сетовала по этому случаю, но ее уверили, что эта статья чрезвычайно резка (d’une extrême violence, — говоря их глупым жаргоном, — un vrai vote de défiance contre le gouv<ernement> dans la question du tarif^*). С другой стороны, я узнал через Оболенского ², что Рейтерн³ нисколько не требовал этой услуги от Валуева и был даже удивлен предостережению. Они хотели отвечать на статьи «Москвы» по делу о тарифе, находя в них много неточностей, но нисколько не требовали административного вмешательства. — Вот что важно и что следует довести до вашего сведения… Графиня Протасова обещала мне свое усердное содействие, и я уверен, что, при руководстве Оболенского, она выполнит это весьма удовлетворительно. Князь Горчаков также поручил мне сказать вам, что, по его мнению, вам нисколько не следует прекращать издание.

Общественное мнение, во всех кругах, в эту минуту — более за вас, нежели когда-либо. Все ваши последние статьи встретили здесь самый сочувственный прием. — Словом сказать, «Москва» в авантаже обретается против Валуева, который все более и более низится во мнении, и даже в недрах смиренномудрого Совета по делам печати возбудил к себе сильное недоброжелательство.

Вот задатки, которыми можно будет воспользоваться — при неминуемом содействии обстоятельств и всесокрушающей силе вещей.

Что же до вас касается, т. е. до положения, в какое поставлена «Москва» этим вторым предостережением, я вот что́ бы советовал сделать. — Пропустивши несколько дней, я бы в передовой статье изложил — со всевозможною сдержанностию и спокойствием — всю мою profession de foi ^** по всем началам, защищаемым «Москвою», все учение вашего толка по всем вопросам — жизненным вопросам русского общества, начиная с самодержавия и кончая, пожалуй, тарифом… Вслед за этим или, лучше сказать, в сопоставлении с этим, я указал бы — смело и отчетливо — на все враждебные силы, вне и внутри России, грозящие ее существованию, — на те стихии, которые историческою необходимостию сближаются и совокупляются в одну громадную коалицию, направленную против не только политических интересов России, но против самого принципа ее существования, — Польша, католичество, клерикально-наполеоновская Франция, австрийские немцы, мадьяры, турки и проч. — имя их же легион — и все эти вражеские силы, уже сознательно действующие. Все это следует подкрепить фактами несомненными — осязательными — и вслед за этим предложить вопрос: есть ли какой смысл, ввиду предстоящих случайностей, ослаблять возможность противудействия, подрывая свою собственную нравственную силу в одном из самых жизненных органов русского общества? — Но все это должно быть высказано совершенно спокойно, с самоуверенностию, но без всяких личностей и намеков вроде катковских. Чем сдержаннее, тем действительнее ⁴.

Это письмо будет вручено вам Полонским ⁵. Поговорите с ним.

Что моя бедная Анна? Господь с вами.

Ф. Т.

КОММЕНТАРИИ:

Печатается по автографу — РГАЛИ. Ф. 10. Оп. 2. Ед. хр. 25. Л. 34–36 об.

Первая публикация — ЛН-1. С. 314–315.

Год написания устанавливается по содержанию (см. примеч. 1).

¹22 ноября 1867 г. «Москва» получила второе предостережение за передовую статью в № 183 от 19 ноября (автор — И. К. Бабст), в которой критиковалась политика русского правительства в области таможенного тарифа (Материалы о цензуре и печати. Ч. II. С. 143–144). Предостережение, объявленное в разгар подписки на новый год, могло катастрофически сказаться на числе подписчиков. Это заставило Аксакова задуматься о целесообразности продолжения издания.

²Кн. Д. А. Оболенский, директор департамента таможенных сборов Министерства финансов в 1863–1870 гг., был другом Аксакова и неоднократно оказывал ему содействие.

³М. Х. Рейтерн в 1862–1878 гг. занимал пост министра финансов.

⁴Аксаков не последовал совету Тютчева и в передовой статье, начинавшейся словами «Дающая предостережения рука не оскудевает…» (Москва. 1867. № 189, 28 нояб.), протестовал против предъявленных ему обвинений в «систематическом охуждении действий правительства» и в искажении фактов, якобы «направленном к возбуждению страстей и общественного неудовольствия». 29 ноября газета получила за эту отповедь третье предостережение и с 3 декабря была приостановлена на четыре месяца (Материалы о цензуре и печати. Ч. II. С. 144–145).

⁵Поэт Я. П. Полонский служил в это время в Комитете цензуры иностранной под началом Тютчева и был близок с ним и с его семьей. Сохранился ответ Аксакова на письмо Тютчева, датированный 28 ноября 1867 г. В нем он между прочим сообщал: «Полонский утром завез мне ваше письмо. Благодарю вас. Статью, которой содержание вы очерчиваете, я постараюсь написать, но она не будет иметь никакого практического результата. От кого его ждать? От В<алуева>? Но мало ли уж ему объясняли и доказывали, — он не способен убедиться. От высших? Но они даже не прочтут» (ЛН. Т. 19–21. С. 598).

^*предельно воинственна… подлинный вотум недоверия правительству по вопросу о тарифе (фр.).

^**философию, кредо (фр.).