Е. Ф. ТЮТЧЕВОЙ
6 июля 1868 г. Петербург
Pétersbourg. Ce 6 juillet 1868
Ma fille chérie, je suis touché plus que je ne puis le dire de votre pieuse indulgence pour moi qui la mérite si peu. C’est dans une de mes excursions aux environs de Pétersb<ourg>, à Старая Русса1, nommément — où je suis allé, je ne sais comment — que j’ai reçu ta dernière lettre, toute embaumée de calme et de fraîcheur, et à laquelle je réponds en ce moment du fond d’un étouffoir… Cela nous fait un dialogue dans le genre de celui, cité par l’Evangile, entre le juste qui est au sein d’Abraham, et le mauvais riche qui, au fin fond de la géhenne, lui demande piteusement une goutte d’eau2. Moi, c’est un souffle d’air frais que je demande dans ce milieu où l’on suffoque non seulement de la chaleur étouffée de la ville, mais aussi de la fumée de l’incendie qui, à plusieurs verstes à la ronde, enveloppe tout Pétersb<ourg>, grâce à la tourbe qui brûle et qu’on laisse brûler le plus tranquillement…3 On nous dit que plus tard cela fera de l’excellente terre… Eh bien, souffrons dans l’intérêt de l’avenir. — Pas moins, cette lettre écrite, je compte aller trouver Paul Melnikoff, pour prendre avec lui mes derniers arrangements quant à mon départ pour Moscou, où il viendra me prendre, pour m’emmener avec lui jusqu’à Orel par le chemin de fer, ce qui, assurément, est la seule chance que j’aie d’arriver jamais jusqu’à Ovstoug4, d’où je ne reviendrai qu’au mois d’août, c’est-à-d<ire> à l’époque <…>.
<Конец письма утрачен>
Перевод
Петербург. 6 июля 1868
Моя милая дочь, не могу выразить, как тронут я твоей благоговейной снисходительностью к отцу, столь мало ее заслуживающему. В одном из моих блужданий по окрестностям Петербурга, а именно в Старой Руссе1, — куда я забрался сам не ведаю как, — нашло меня твое последнее письмо, все дышащее покоем и свежестью, а отвечаю я на него из самого пекла… Наша беседа сродни приведенному в Евангелии диалогу между праведником, покоящимся на лоне Авраамовом, и грешным богачом, который жалобно взывает к нему из глубин геенны, умоляя о капле воды2. Я же молю об одном глотке свежего воздуха, ибо тут задыхаешься не только от застоявшегося городского зноя, но и от дыма, окутавшего весь Петербург на несколько верст окрест из-за пожара торфяных болот, которым спокойно дают выгорать…3 Нам говорят, что впоследствии на этом месте будет прекрасная земля. Итак, потерпим ради будущего. — Тем не менее, я намерен, закончив это письмо, отправиться к Павлу Мельникову, чтобы окончательно условиться с ним насчет моего отъезда в Москву, где он нагонит меня и увезет с собой в Орел на поезде, что, безусловно, предоставляет мне единственный шанс когда-либо добраться до Овстуга4, откуда я вернусь лишь в августе месяце, то есть ко времени <…>.
КОММЕНТАРИИ:
Печатается по автографу — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 74. Л. 57–57 об.
Первая публикация — ЛН-1. С. 469–470.
Год написания устанавливается по содержанию (см. примеч. 3—4).
1Конец июня 1868 г. Тютчев провел в Старой Руссе по рекомендации врачей. О впечатлениях от этой поездки см.: письмо 414.
2Лк. 16, 24 (притча о богаче и нищем Лазаре).
3См. поэтическую зарисовку Тютчева «Пожары».
419 июля 1868 г. Тютчев писал жене, что рассчитывает на содействие министра путей сообщения П. П. Мельникова, который даст ему возможность проехать от Орла до Брянска по только что открытой железной дороге.
