Весеннее успокоение
О, не кладите меня
В землю сырую:
Скройте, заройте меня
В траву густую!..
Пускай дыханье ветерка
Шевелит травою —
Свирель поет издалека,
Светло и тихо облака
Плывут надо мною…
КОММЕНТАРИИ:
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 8. Л. 6.
Первая публикация — Телескоп. 1832. Ч. X. № 15. С. 297–298. Затем — Совр. 1854. Т. XLV. С. 8; Изд. 1854. С. 124; Изд. 1868. С. 119; Изд. СПб., 1886. С. 12; Изд. 1900. С. 435.
Печатается по первой публикации.
В автографе, в скобках, вместо названия помета — «(Из Уланда)». Написан чернилами, без исправлений, с излюбленными тютчевскими знаками: тире в конце 2-й, 4-й (здесь восклицательный знак и тире), 6-й, 7-й строк, в конце стихотворения восклицательный знак и многоточие. Строфы отделены друг от друга интервалом. На этом же листе, сверху, написано стихотворение «Вы мне жалки, звезды-горемыки!».
Указание на то, что стихотворение представляет собой перевод Уланда «Frühlingsruhe» («Весенний покой» — нем.), отсутствует в пяти первых из названных изданий; такого рода помета появилась лишь в Изд. 1900. Различия в печатных текстах состоят в том, что эмоциональность, свойственная Тютчеву, как бы приглушается в большей или меньшей степени. В Телескопе первая строфа завершалась восклицательным знаком с многоточием, что не сохранялось во всех последующих указанных изданиях. В Телескопе, Совр. 1854 г. 6-я строка заканчивалась тире, но в последующих изданиях этот знак отсутствует. Во всех изданиях в конце стихотворения стоит точка, но в тексте Телескопа — многоточие. В первых изданиях стихотворение не разделено на строфы, они появились только в Изд. 1900.
Датируется по дате цензурного разрешения в Телескопе (28 августа 1832 г.) — не ранее первых месяцев 1832 г.
В.Я. Брюсов (О Тютчеве // РА, 1900. Кн. 1. № 1–4. С. 418) отмечал, что «О, не кладите меня…» в новом издании (имеется в виду Изд. 1900. — В.К.) отнесено в отдел переводных: «Действительно, все внешнее содержание его взято из стих. Уланда «Frühlingsruhe», но по тонкости отделки переводом кажутся не стихи Тютчева, а немецкий подлинник». Найдя сближения Тютчева с другими немецкими поэтами — Гёте, Ленау, Эйхендорфом, Брюсов сделал общее заключение: «Но во всех этих случаях Тютчев не только пересказывает, но и пересоздает; более чем кто-либо другой он умел оставаться самим собой и подражая» (с. 410).
С.Л. Франк, указав на то, что Тютчев сделал «весьма точный» перевод стихотворения Уланда, считает поэтическую миниатюру «вполне оригинальным созданием тютчевской лирики» (Франк. С. 26). Связав его умонастроение со стих. «Лебедь» («есть на земле как бы жизнь в неземном»), философ продолжал свою мысль: «К этому настроению приближает нас поэт в стихотворении «Весеннее успокоение», в мечте о смерти среди природы… (цитируется полностью. — В.К.). В этом же направлении идет мечта души стать звездою, горящей скрытым светом «в эфире чистом и незримом» (см. коммент. к стих. «Душа хотела б быть звездой…». с. 365). Стих. «Лебедь», «Весеннее успокоение», «Душа хотела б быть звездой…» Франк относит к тем, в которых «космическое чувство Тютчева достигает своей вершины» (Франк. С. 27). В то же время это стихотворение входит в его «весенний ряд» и запечатлевает светлые пантеистические переживания (В.К.).
Представляет собой вольный перевод одноименного стихотворения немецкого поэта Уланда. У Тютчева иная поэтическая форма: вместо четырехстопного ямба оригинала использован полиметрический размер — хореямб (строки 1, 2, 3, 6, 9-я) переходит в строках 4, 5, 6, 7-й в четырехстопный ямб: изменена система рифмовки: если у Уланда рифма смежная, то у русского поэта — перекрестная; во вторую строфу добавлена пятая строка. По содержанию стихотворение Тютчева достаточно близко к оригиналу, но из-за иной поэтической формы производит иной ритмико-мелодический эффект (Л.Л., М.М.).
