"На древе человечества высоком…"
На древе человечества высоком
Ты лучшим был его листом,
Воспитанный его чистейшим соком,
Развит чистейшим солнечным лучом!
С его великою душою
Созвучней всех на нем ты трепетал!
Пророчески беседовал с грозою
Иль весело с зефирами играл!
Не поздний вихрь, не бурный ливень летний
Тебя сорвал с родимого сучка:
Был многих краше, многих долголетней,
И сам собою пал, как из венка!
КОММЕНТАРИИ:
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 18. Л. 2. Воспроизведен в ЛН. 1932. Т. 4–6. С. 737.
Первая публикация — РА. 1879. Вып. 5. С. 133; тогда же — ННС. С. 36. Затем — Изд. СПб., 1886. С. 90; Изд. 1900. С. 84.
Печатается по автографу.
Автограф находится на одной странице с последней строфой стих. «(Из Гейне)» — «В которую из двух влюбиться…», а на обороте предыдущего листа — «Душа моя, Элизиум теней…» и первые две строфы стих. «(Из Гейне)». Таким образом, следуют одно за другим— «Я помню время золотое», «Душа моя, Элизиум теней…», «(Из Гейне)», «На древе человечества высоком…», «Как дочь родную на закланье…», три из которых обращены к Западной Европе, именно к Германии — брегам Дуная с его замком и «младой феей», влюбленностью поэта, связанной с теми местами, а другие два — к гениям этой страны, Гёте и Гейне. Рассматриваемое стихотворение скорее контрастно второму в этом ряду: здесь идея «созвучия» с человечеством, там — изоляция душевного мира от толпы; видно, для поэта «человечество» и «толпа» совсем не одно и то же, а скорее они противоположны. Последнее стихотворение («Как дочь родную на закланье…») перекликается с ними размышлением о каких-то высших предназначениях и судьбах.
В первых двух изданиях печаталось без названия, но в примечаниях указано: «Вероятно, по поводу смерти Гёте». В Изд. СПб., 1886 и Изд. 1900 появился заголовок «На смерть Гёте», но в Изд. 1900 эти слова заключены в скобки. Ранние издания не имеют существенных различий, хотя в Изд. 1900 9-я строка — «Не поздний вихрь, не буйный ливень летний». Различно определяют время написания: РА — 1832 г., Изд. СПб., 1886 — 1827 г., Изд. 1900 — 1832 г. Р.Ф. Брандт (Материалы. С. 35) писал: «Так как поминаемое здесь лицо несомненно есть Гёте (коему Тютчев имел случай представиться и коим был обласкан), то не могло никак быть сочинено в 27-м году, которым помечают его первое изд. Сочинений, а должно быть, относится, согласно Флоридовской помете, к 1832-му, в каковом году умер Гёте 22(10) марта».
Г.И. Чулков, соглашаясь с Брандтом, указывает на единственный «источник», говорящий о знакомстве Тютчева с Гёте, на который ссылаются и Брандт и В.Я. Брюсов. В статье (БЛ) Брюсов пишет: «Утверждают, что Тютчев «был обласкан» великим Гёте». Этот источник — заметка Н. Гербеля в книге «Русские поэты в биографиях и образцах» (СПб., 1880. С. 337). Чулков, приведя все эти сведения, заключает, что «это стихотворение могло быть написано лишь в 1831 г., т. е. вскоре после взятия Варшавы Паскевичем» (Чулков I. С. 355). Вместе с тем исследователь предполагает, что стихи были переписаны поэтом после смерти Гёте, что будто бы существовали какие-то первоначальные автографы. К.В. Пигарев (Лирика I. С.356) не подтверждает факта личного знакомства Тютчева с Гёте, говоря об отсутствии каких-либо документов, свидетельствующих об этом. Вместе с тем ученый не сомневается в том, что написание стихотворения вызвано смертью Гёте, которого Тютчев много переводил и к которому был весьма внимателен в 1820-х — начале 1830-х гг. До нас дошли 15 тютчевских переводов стихотворений Гёте, включая фрагменты из «Фауста».
Таким образом, стихотворение можно датировать не ранее конца марта 1832 г.
