По случаю приезда австрийского эрцгерцога на похороны императора Николая
Нет, мера есть долготерпенью,
Бесстыдству также мера есть!..
Клянусь его священной тенью,
Не все же можно перенесть!
И как не грянет отовсюду
Один всеобщий вопль тоски:
Прочь, прочь австрийского Иуду
От гробовой его доски!
Прочь с их предательским лобзаньем,
И весь апостольский их род
Будь заклеймен одним прозваньем:
Искариот, Искариот!
Другие редакции и варианты
2-4 Бесстыдству также есть предел.
Как! — пред его священной тенью
И он, и он предстать посмел?
Список — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 56. Л. 67.
3 Клянусь его священной тенью,
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 32. Л. 4.
5-6 Ужель не грянет отовсюду
Один всеобщий вопль тоски.
11 Будь заклеймен своим названьем
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 32. Л. 4;
Список — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 56. Л. 67.
12 Апостол их — Искариот…
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 32. Л. 4.
КОММЕНТАРИИ:
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 32. Л. 4.
Списки — вместе с автографом находится текст стихотворения, исполненный, видимо, Е. Ф. Тютчевой, с указанием авторства и датой: «СПб. Март 1855» (РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 32. Л. 5); Эрн. Ф. Тютчевой или И. С. Аксакова (РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 56. Л. 67); неустановленного лица (РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 53. Л. 4); в списке Тетради текст датирован «1 марта 1855. СПбург». Австрийский эрцгерцог Вильгельм прибыл в Петербург 27 февраля 1855 г.
Первая публикация — Изд. 1868. С. 169, с тем же заголовком и датой: «1855». Перепечатано в Изд. СПб., 1886. С. 209. В Изд. 1900. С. 212, заголовок «На приезд австрийского эрцгерцога на похороны Императора Николая».
Печатается по Изд. 1868 с исправлением слова «Безумству» во 2-й строке на «Бесстыдству».
Датируется 1 марта 1855 г. по списку Тетради.
Перед текстом автографа помета на фр. яз.: «А S[a] M. <ajesté> Apostolique» («Его Апостольскому величеству» — титул австрийского императора). Три строфы четко разделены между собой. В рукописи автор широко использует тире (после 1, 2, 4 и 11 стихов) и многоточия (после 8, 9 и 12 стихов).
А. А. Николаев отмечал: «21 марта 1868 г. Цензор И. Росковшенко писал начальнику Главного управления по делам печати М. Н. Похвисневу, что в Сборнике 1868 г. находится стихотворение, которое «заключает брань, обращенную и к Австрийскому эрцгерцогу и к царствующей династии Габсбургов… Неуместна была бы задержка нами этих стихов, на это нет у нас закона; но во всяком случае, я считаю нужным предупредить об этих стихах Ваше превосходительство, — было бы жаль, если б австрийский посланник предъявил жалобу на почтенного автора этих горячих стихов» (Цит. по: «Щукинский сборник». М., 1910. Вып. 9. С. 206–207). Похвиснев предупредил Тютчева о возможных неприятностях, но Тютчев «только рассердился и объявил, что ему дела нет, пускай захватывают все издание, и что он об нем знать ничего не хочет…» (см.: письмо М. Ф. Бирилевой И. Ф. Тютчеву от 1 апр. 1868 г. // Мураново). Стихотворение не было изъято из Изд. 1868. (См.: Изд. 1987. С. 400.)
«Стихотворение, — считал К. В. Пигарев, — отражает возмущение русских придворных и официальных кругов политикой Австрии во время Крымской войны, в частности, отказом соблюдать нейтралитет» (Лирика II. С. 367). Политика России в отношении Австрии оказалась несостоятельной. Николай I поддерживал юного австрийского монарха: вооруженная интервенция России в 1849 г. во время венгерского восстания спасла Австрию от неминуемого распада, дипломатическое вмешательство Николая I в германские дела в 1850 г. дало преимущество Австрии над Пруссией во всех делах Германского союза. Не случайно Р. Ф. Брандт использовал разные варианты второго стиха для комментария, говоря о «безумстве» русских австрофилов и о «бесстыдстве» австрийского правительства, «спасенного в 1849 г. Николаем Павловичем от венгерских повстанцев, но не пославшего ему помощи в Крымскую войну, чем содействовало его поражению и смерти, о коей потом будто бы соболезновало» (Материалы. С. 56–57).
По этому поводу В. С. Аксакова записала в дневнике 8 марта 1855 г.: «Австрийцы, кажется, не успели в своей подлости. Государь Александр принял сухо принца Вильгельма, а сегодня нам сообщил Юрий Оболенский стихи Тютчева, и Ивану — Елагина; стихи сильные, и видно, что искренние (это, вероятно, общее впечатление) и, конечно, дойдут до государя тем более, что дочь Тютчева любима новой государыней» (Дневник Веры Сергеевны Аксаковой. 1854–1855. С.-Петербург. 1913. С. 81).
А. Ф. Тютчева описывает приезд эрцгерцога: «После обедни весь двор собрался в красной гостиной, прилегающей к зале, где стоял гроб. В эту минуту вдруг объявили, что приехал эрцгерцог Вильгельм Австрийский. При этом известии лицо государя изменилось, на нем появилось выражение сухое и надменное, странным образом противоречащее его обычному выражению мягкому и приветливому. Он сказал Шувалову: «Где он, просите его сюда». Он не делал ни шага к нему навстречу и прием его был как нельзя более холоден. Это никого не удивило. Все хорошо понимали, что происходило в душе молодого императора при приеме людей, содействовавших тому, что разбилось сердце покойного императора» (При дворе-1. С. 197).
В стихотворении раскрываются истинные причины политической интриги Австрии в отношении России. Жизненность произведения подтвердилась и после смерти поэта во время посещения страны австрийским императором. 17 марта 1874 г. известный славянофил Ю. Ф. Самарин (1819–1876) писал А. О. Смирновой-Россет: «Петербург был очень польщен приездом австрийского императора; все старое забыто и смыто, хоть сызнова начинать эксперименты над австрийской признательностью. <…> Помните стихи бедного Тютчева! Как жаль его. Эта порода людей совершенно перевелась не только у нас, но, кажется, и за границею; скоро не останется и таких, которые умели бы понимать их значение и ценить их». (РГБ. Ф. 265. К. 40. Ед. хр. 2. Л. 269–272) (Э. З.).
