НЕИЗВЕСТНОМУ

14 марта 1846 г. Петербург

Monsieur,

Voici en peu de mots la situation actuelle du jeune Péterson ¹ dont j’ai eu l’honneur de vous entretenir ce matin. Ce jeune homme se trouve depuis plusieurs mois dans un état d’exaltation mentale très violente. Cette disposition d’esprit ayant empiré dans ces derniers temps, on avait essayé de le placer dans une maison de santé pour le soustraire au danger qu’un état d’entière liberté pouvait avoir pour lui. Les médecins qui l’ont visité dans cet établissement, après avoir constaté la nature de sa maladie, ont reconnu toutefois que le genre de folie dont il était atteint ne présentait pas un caractère de gravité, suffisant pour rendre la réclusion indispensable et que dès lors loin de lui être favorable elle ne pouvait qu’aggraver son état, en exaspérant l’humeur du malade. D’autre part il y avait plus d’un inconvénient à lui rendre une pleine et entière liberté d’action, surtout à Pétersbourg, où il savait plus difficile qu’ailleurs d’exercer sur lui une surveillance assez active.

Nous avons donc pensé que ce qu’il y avait de mieux à faire dans la situation donnée, c’était de le faire conduire à Riga où il pourrait être confié aux soins de son oncle, le Comte Bothmer ², établi dans les environs de cette ville, ainsi qu’à ceux de son tuteur Monsieur Hay ³. Il trouverait auprès d’eux ce qu’il serait si difficile de lui procurer ici, c’est-à-dire une liberté suffisante jointe à une continuelle surveillance — double condition jugée également indispensable par les médecins au rétablissement du malade.

Je prends en conséquence la liberté, Monsieur, de m’adresser à la bienveillance éprouvée de Votre Excellence, pour lui demander ses bons offices auprès de Monseigneur le Grand-Duc Héritier à l’effort d’obtenir au jeune Péterson un congé tel que sa triste situation le réclame. Je n’ose rien préciser à cet égard, mais je ne puis m’empêcher d’exprimer le vœu que ce congé que je sollicite pour lui, tout en lui laissant la latitude nécessaire pour sa guérison, ne soit pas de nature à compromettre l’avenir de son service. De plus, comme dans l’état de santé où il se trouve, il serait impossible de lui laisser entreprendre à lui tout seul le voyage de Pétersbourg à Riga, il serait fort à désirer que son frère cadet, officier de marine comme lui, obtint la permission de l’accompagner jusqu’au terme de son voyage.

Je ne vous dissimulerai pas, Monsieur, que d’après l’avis des médecins l’état du malade exigerait que son départ put s’effectuer le plus tôt possible.

Je place avec confiance toute cette affaire entre les mains de Votre Excellence, persuadé d’ailleurs, comme j’ai toute raison de l’être, qu’une aussi triste situation que celle dont je viens de vous entretenir a des droits acquis à l’intérêt si généreux et toujours si accessible de Son Altesse Impériale.

Agréez, Monsieur, l’assurance bien sincère de ma haute considération ainsi que celle de mon entier dévouement.

St-Pétersbourg, le 14 mars 1846

T. Tutchef

Перевод

Милостивый государь,

Вот в нескольких словах нынешнее положение молодого Петерсона ¹, о котором я имел честь говорить с вами сегодня утром. В продолжение нескольких месяцев этот молодой человек находится в состоянии очень сильного умственного возбуждения. С ухудшением за последнее время этого душевного состояния была сделана попытка поместить его в лечебницу для душевнобольных, поскольку пребывание на полной свободе становилось для него опасным. Врачи, осмотревшие его в этом учреждении, определив природу болезни, сочли все же, что род безумия, которым он поражен, не носит настолько серьезного характера, чтобы сделать изоляцию необходимой, и что отныне она не только неблагоприятна для больного, но может даже ухудшить его состояние и усилить его раздражительность. С другой стороны, есть немало препятствий к тому, чтобы предоставить ему полную и всецелую свободу, особенно в Петербурге, где было бы труднее, чем где-либо, иметь над ним достаточно бдительный надзор.

Тогда мы решили, что самое лучшее в нынешнем положении — препроводить его в Ригу, где он может быть поручен попечению его дяди графа Ботмера ², живущего в окрестностях этого города, а также заботам его опекуна господина Гея ³. У них он нашел бы то, что так трудно будет предоставить ему здесь, то есть достаточную свободу, соединенную с постоянным надзором, — двойное условие, полагаемое равно необходимым врачами того учреждения, где находится больной.

Вследствие этого я беру на себя, милостивый государь, смелость обратиться к испытанной благожелательности вашего превосходительства, чтобы просить вашего благосклонного ходатайства перед великим князем наследником о получении для молодого Петерсона такого отпуска, какого требует его печальное положение. Не смею ничего уточнять на этот счет, но не могу не выразить пожелания, чтобы отпуск, который я для него испрашиваю, предоставив ему достаточно продолжительное время, необходимое для его выздоровления, не был такого рода, чтобы мог повредить его будущей службе. Более того, поскольку в том состоянии здоровья, в котором он находится, было бы невозможно позволить ему совершить совсем одному путешествие из Петербурга в Ригу, было бы очень желательно, чтобы его младший брат, как и он — морской офицер, получил бы разрешение сопровождать его до конца его путешествия.

Не скрою от вас, милостивый государь, что, по мнению врачей, состояние больного требует, чтобы отъезд состоялся как можно скорее.

С доверием отдаю все это дело в руки вашего превосходительства, уверенный к тому же — поскольку у меня есть к тому все основания, — что столь печальное положение, о котором я только что вам рассказал, имеет законные права на великодушное и всегда такое отзывчивое участие его императорского высочества.

Примите, милостивый государь, искреннейшее уверение в моем высоком уважении и полной преданности.

С.-Петербург, 14 марта 1846

Ф. Тютчев

КОММЕНТАРИИ:

Печатается впервые на языке оригинала по подлиннику (рукой Эрн. Ф. Тютчевой, подпись — автограф) — ИРЛИ. 3865. ХПС. Л. 187–188.

Первая публикация в русском переводе — ЛН. Т. 19–21. М., 1935. С. 580–581.

Адресат неизвестен.

¹О. А. Петерсон, сын первой жены Ф. И. Тютчева. Морской офицер, позднее был субинспектором в Петербургском университете. По сведениям внука поэта Н. И. Тютчева, психическое заболевание, о котором идет речь в письме, не раз к нему возвращалось и впоследствии (см.: ЛН. Т. 19–21. М., 1935. С. 581). Оттон часто гостил в Овстуге; в Муранове сохранилось несколько акварелей его работы — видов Овстуга. Дочь поэта А. Ф. Тютчева 11 сентября 1852 г. писала в своем дневнике в Овстуге: «Оттон уехал сегодня утром с дядюшкой. Он обещал вернуться через полтора месяца. Я эгоистически, для себя желаю этого. Дом без него опустел и стал совсем грустным. Мне не хватает его доброго и кроткого лица. Когда мне нечего было делать, я шла к нему, и наше общение заполняло время, к тому же он очень любил и баловал меня, к чему я совершенно не приучена» (РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 212. Л. 140 об. — 141. Перевод с фр.).

²Вероятно, гр. Ф. К. Ботмер, брат Эл. Тютчевой, опекун ее сыновей.

³Дж. Гей, рижский банкир.