И. С. АКСАКОВУ

8 декабря 1865 г. Петербург

С.-Петер<бург>. 8 декабря 1865

Много благодарны, почтеннейший Иван Сергеевич, за вашу послед<нюю> передовую статью. Это настоящее argumentum ad hominem,^* или, по-русски, она угодила нам не в бровь, а прямо в глаз. — Надеюсь, что в следующем № вы оговоритесь и положительно объявите, что при невыполненном условии вы отказываетесь от всякой полемики ¹.

Но все это, увы, — пока ни к чему не поведет. Недоразумение, непонимание вопроса — не в одних правительств<енных> лицах, но в самой общественной среде. Я третьего дня обедал у князя Горчакова. Нас было человек девять — людей, считающихся весьма образованными и либеральными. И что же? Из них изо всех один только понимал как следует значение так верно вами поставленного вопроса, а именно, что всякое вмешательство власти в дело мысли не разрешает, а затягивает узел, что будто бы пораженное ею ложное учение — тотчас же, под ее ударами — изменяет, т<ак> с<казать>, свою сущность и вместо своего специфического содержания приобретает вес, силу и достоинство угнетенной мысли. — Но еще раз — этого им не скоро понять, так как даже и их учители в Западной Европе ² не могли еще этого совершенно в толк взять…

Нас опять и по этому вопросу привела к абсурду наша нелепая бестолковая подражательность. — Я тогда еще им старался выяснить, что пересадка на нашу почву франц<узской> системы предостережений составит колоссальную нелепость ³. — Во Франц<ии> это мера чисто полицейск<ая>, выработанная обстоятельствами для прикрытия личности теперь господствующей партии от слишком рьяного напора соперничествующих партий. Тут есть смысл и толк, как во всяком деле необходимости, — и вот почему франц<узское> avertissement ^** заключило себя в определенной, довольно тесной сфере, оставляя вне оной все, что собственно может назваться доктриной, ученьем… Между тем как у нас, с первых же пор, эта система предостережений присвоила себе безграничную юрисдикцию по всем вопросам — и решает, как ей угодно, все познаваемое и изглаголанное… И все эти нравственные чудовищности и вопиющие нелепости проявляются у нас с таким милым, детским простодушием. — И вот почему, дорогой Ив<ан> Серг<еевич>, ваш «День», во что бы то ни стало, не должен ни на минуту сходить с нашего горизонта. Значение ваше не в рати, а в знамени. — Знамя это создаст себе рать, лишь бы оно не сходило с поля битвы. — Не бросайте и не передавайте его ⁴. — Это мое задушевное убеждение.

Ф. Тютчев

КОММЕНТАРИИ:

Печатается по автографу — РГАЛИ. Ф. 10. Оп. 1. Ед. хр. 25. Л. 4–5 об.

Первая публикация — Мурановский сб. С. 11–14.

¹В передовой статье «Дня» от 4 декабря 1865 г. (№ 49) Аксаков заявил, что готов начать полемику в защиту принципов славянофильства с М. А. Антоновичем, автором статьи «Суемудрие “Дня”» (Современник. 1865. № 10). При этом он сделал оговорку, что будет вынужден воздержаться от полемики в том случае, если за статью Антоновича «Современнику» будет объявлено предостережение (о том, что оно готовится, Аксаков узнал от Тютчева). Предостережение было дано, и в ближайшем номере «Дня» Аксаков напечатал следующее заявление: «5 декабря в “Северной почте” напечатано предостережение “Современнику” именно по поводу статьи г. Антоновича. Этим способом, к величайшему нашему сожалению и к вящему успеху и торжеству враждебных нам мнений по вопросам веры, церкви и т. д., прекращается для нас возможность бороться с нашими противниками вполне равным оружием, и мы вынуждаемся приостановить с ними всякую полемику» (№ 50–51, <11 дек.> — Смесь).

²Так называемая система предостережений (т. е. карательная цензура) по отношению к периодическим изданиям, введенная законом 6 апреля 1865 г., была заимствована из французского законодательства о печати. Оценку этого «плагиата» см. в письме 349. О содержании системы предостережений и об отношении к ней Тютчева см.: письмо 296, примеч. 1—3.

³Тютчев протестовал против введения французской системы предостережений еще в сентябре 1858 г., когда эта идея была высказана впервые (Никитенко. Т. 2. С. 37).

⁴С января 1866 г. Аксаков прекратил издание «Дня». К этому вынудило его сокращение числа подписчиков, которое повлекло за собой серьезные материальные затруднения. Тютчеву были хорошо известны эти обстоятельства — он знал о них от самого Аксакова (Никитенко. Т. 2. С. 540).

^*доказательство, рассчитанное на чувства убеждаемого (лат.).

^**предостережение (фр.).