А. И. ГЕОРГИЕВСКОМУ
4 апреля 1866 г. Петербург
Петерб<ург>. 4 апреля 1866
Спешу досказать и выяснить мой вчерашний телеграф1. — Говорю не от своего имени, но от имени всех усердных и искренних друзей «Моск<овских> вед<омостей>». Вот как им, здесь, представляется положение дел.
Вследствие предостережения сочувствие огромного большинства на стороне вашей. Мотивированье предостережения всем почти кажется недобросовестным и нелепым. От вас, и от вас одних, зависит решить дело в вашу пользу или расстроить его, — судя по какой дороге вы теперь пойдете. Перед вами их две: или идти напролом — очертя голову и обходя существующий закон — и несколькими взрывами раздражения, впрочем, весьма естественного, вызвать какую-либо катастрофу в существовании «М<осковских> ведомостей». Вот чего желают, чего ждут, на что рассчитывают все их разнородные, но в этом единодушные недруги и недоброжелатели ваши…2 Или, в полном сознании вашего призвания, вашего огромного значения для общего дела, ваших обязанностей к России, сберечь себя для нее и не выдать противной стороне занимаемой вами позиции, а, напротив, усилив ее, довершить вами начатое, а это вам так легко — при некоторой сдержанности. Вам стоит только, удовлетворив без отлагательства закон, на другой же день продолжать вашу беседу с публикою, как бы не обращая внимания на неуместную, неприличную выходку, которою, со стороны, пытались было перебить вашу умную, добросовестную речь, — но тут же, исподволь, выясняя спокойно и отчетливо, в чем кроется преднамеренное, умышленное malentendu,* послужившее поводом к предостережению, а именно: могут ли люди, хотя и влиятельные, хотя и высоко поставленные, но которых мнения явным образом противуречат не только всякому национальному чувству, всякому национальному стремлению, но и положительному направлению всей правительственной системы, — могут ли эти люди, кто бы они ни были, претендовать на правительственный авторитет и на те права и привилегии, которыми закон оградил неприкосновенность правительственной власти? и противодействовать этим людям — значит ли подрывать доверие к правительству? За фактами, для пояснения дела, ходить далеко не для чего, а сгруппировать и осветить надлежащим светом — на это вы большие мастера… Вот, друг мой Алек<сандр> Ив<аныч>, вот что поручено было мне передать М<ихаилу> Н<икифоровичу> от имени всех его здешних искренно преданных, но сильно озабоченных друзей и поклонников3.
Ф. Тютчев
КОММЕНТАРИИ:
Печатается по автографу — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 2. Ед. хр. 2. Л. 36–37 об.
Первая публикация — ЛН-1. С. 402.
1Речь идет о телеграмме от 3 апреля 1866 г. следующего содержания: «Убедительно просим вас немедленно выполнить требуемое законом» (ЛН-1. С. 402). Содержание телеграммы объяснялось позицией, занятой М. Н. Катковым в связи с объявленным ему предостережением (см. письмо 310, примеч. 8). По закону 6 апреля 1865 г. редактор, получивший предостережение, был обязан напечатать его в ближайшем номере своего издания. Если это не исполнялось, на каждый номер в течение трех месяцев накладывался штраф, а по истечении этого срока издание прекращалось. Катков отказался напечатать предостережение и заявил, что будет платить штрафы, а через три месяца откажется от издания газеты.
2Позицию противников Каткова в правительственной среде сформулировал А. В. Никитенко: «Каково бы ни было правительство <…> рядом с ним не может быть терпима сила, стремящаяся заодно с ним управлять государством. “Московские ведомости”, поощренные успехом, последнее время именно приняли такой характер» (Никитенко. Т. 3. С. 21).
3Катков не последовал этим советам и настаивал на своем праве не принимать необоснованное, с его точки зрения, предостережение (МВ. 1866. № 69, 3 апр.). Эта позиция была чревата закрытием газеты. Через месяц последовали еще два предостережения и как их следствие — решение о приостановке газеты. О дальнейшем ходе дела Каткова см.: письмо 318, примеч. 3; письмо 321, примеч. 4; письмо 323, примеч. 1.
*недоразумение (фр.).
