М. А. ГЕОРГИЕВСКОЙ
13 июля 1866 г. Петербург
Петербург. 13 июля <18>66
В ответ на письмо вашего мужа пишу к вам, моя милая, добрая, справедливо на меня негодующая Marie. Мне все как-то кажется странным, что мои к вам ежедневные, хотя, правда, и не писанные письма не доходят до вас. Пора бы, кажется, изобрести такой телеграф, который тем, кого мы очень любим, передавал бы сам собою наши мысли и чувства, как только они в нас зарождаются. — От эдакого телеграфа вам бы тогда отбою не было, и вам бы пришлось жаловаться на преувеличенную деятельность моей корреспонденции.
Вижу с признательностию из писем вашего мужа, что здоровье ваше довольно хорошо. Прошу продолжать. Известие, что с вами теперь сестра ваша Ольга и что я, вероятно, еще ее у вас застану, меня как-то порадовало и возбудило во мне какое-то сердечное любопытство. — Напишите, на кого она похожа…
Так как для вас всякое письмо без некоторой примеси политики кажется безвкусным, то я вменяю себе в обязанность, хоть бы для передачи, сообщить вам следующее. — Здесь не совсем спокойно смотрят на невероятную уступчивость Наполеона и невольно подозревают, что под этим кроется что-нибудь недоброе для нас. Это все происходит оттого, что до сих пор не хотят убедиться, вопреки очевидности, в полнейшей несостоятельности этого человека и с каким-то смешным упрямством отыскивают во всех его самых грубых, самых осязательных промахах глубину премудрости. Только в этом деле всемирной мистификации он поистине велик… Но и тут большая доля заслуги принадлежит не ему, а человеческой глупости.
Я все еще той веры, что эта-то уступчивость со стороны Наполеона приведет к взрыву во Франции и разрыву ее с немцами — и что только что начавшаяся передряга в Европе пойдет еще гораздо далее…1
Я знаю от Муравьевых, что Мих<аил> Ник<олаевич>, который был несколько озадачен первым телеграф<ным> сообщением Каткова, был очень доволен его письмом. Желаю, чтобы в свою очередь и Мих<аил> Никифорыч успокоился касательно моего будто бы неосторожного оглашения письма вашего мужа2. Все подробности, заключающиеся в этом письме, были уже общеизвестны, и преимущественно в той именно среде, где их разглашение могло бы вызвать недоброжелательство. Впрочем, даже избыток подобной предосторожности меня душевно радует как новое ручательство за ненаветное процветание «Московских ведомостей». — Их возрождению все еще продолжают радоваться, как возвращению милого дорогого гостя, о котором давно не имели известий. — Первые передовые статьи были очень замечены, особливо циркуляр «Московск<их> вед<омостей»> по поводу высочайшего рескрипта3. Но в статьях об иностр<анной> политике замечена была некоторая нерешительность и бледность4, к которой мы, конечно, уже успели привыкнуть на практике и потому неохотно лишились бы некоторого за это вознаграждения в среде нашей умозрительной политики.
Муж ваш пишет мне, что вы неослабно стараетесь предохранить его от поползновения предаться сердцем вновь раз изменившим обольщеньям…5 и очень хорошо делаете. Возобновить кабалу было бы, с его стороны, непростительною слабостию. — Хоть Делянов живет теперь на даче, но я сегодня же, вероятно, увижусь с ним за обедом у княгини Кочубей и передам поручение Алек<сандра> Иваныча. — Завтра я сбираюсь в Ораниенбаум к велик<ой> княгине Елене Павловне и пробуду там и в Петергофе дня три или четыре. К возвращению моему в город надеюсь найти письмо от вас…
Вот уже более недели, что я не виделся с вашею тетушкою или, лучше сказать, тетушками6. Последнее наше свидание было 5-го июля, в этот день, столько лет мною празднуемый, я обедал у Анны Дмитр<иевны> и сам себе казался каким-то привиденьем…
Простите, до свидания, моя милая, добрая Marie, и не переставайте, прошу вас, быть взыскательными… Детей обнимаю.
Господь с вами.
КОММЕНТАРИИ:
Печатается впервые полностью по автографу — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 2. Ед. хр. 3. Л. 31–34 об.
Первая публикация — отрывки: ЛН-2. С. 151, 152, 156.
1Приводя эти строки из письма Тютчева в своих воспоминаниях, А. И. Георгиевский писал о том, что в них содержалось предсказание, «за четыре года вперед», дальнейших последствий тогдашней политики Наполеона III (ЛН-2. С. 152).
3Тютчев имел в виду статью по поводу царского рескрипта председателю Комитета министров кн. П. П. Гагарину от 13 мая 1866 г. (МВ. 1866. № 138, 2 июля). Рескрипт намечал программу новой внутренней политики, определившейся после покушения Каракозова.
4Цитируя эти строки тютчевского письма, Георгиевский писал в воспоминаниях: «Ф. И. Тютчев, несомненно, взял бы назад эти свои слова о наших передовых статьях по иностранной политике, если бы до отправления своего письма от 13 июля он прочитал статью от 12 июля, в № 146, которая разминовалась с его письмом на своем пути в Петербург. В этой статье он нашел бы об Австрии, об австрийских славянах и об отношении к ним России немало мнений, которые он и сам не раз высказывал и которыми он чрезвычайно дорожил» (ЛН-2. С. 151).
5Неточная цитата из стихотворения Е. А. Боратынского «Разуверение». У Боратынского: «…предаться вновь // Раз изменившим сновиденьям…»
6Имеются в виду Анна Дмитриевна и Варвара Дмитриевна Денисьевы.
