М. Н. КАТКОВУ

7 октября 1863 г. Петербург

С.-Петербург. 7-го октября 1863

Почтеннейший Михаил Никифорович,

Не раз в наших беседах, в Москве ¹, говорили мы о пагубном направлении нашего Министерства народного просвещения — до того пагубном, что оно вменяет в обязанность всякому благонамеренному русскому противодействовать ему всеми силами ². — При этом, помнится мне, я высказал вам мое убеждение, что направление это, сколько оно вредно, столько же и несостоятельно у нас и лишено всякой raison d’être.^* Так оно в своем начале противно всем чувствам и убеждениям верховного представителя власти. Терпимость же, ему оказываемая, объясняется какою-то страшною мистификациею, только в одной России возможною. Князь Горчаков, с которым я часто имел случай обо всем этом говорить, вполне разделяет и взгляд наш на самое направление, и мое мнение о его несостоятельности. — К тому же он, может быть, единственный человек между нами, который и по своему влиятельному положению, и по своему усердию к общему делу имеет и силу, и волю заявить с успехом, где следует, свой решительный протест против всего этого бесчинства. Но ему нужны факты, ему нужны точные несомненные показания, на которые он мог бы опереться… Что достаточно для личного убеждения, далеко не достаточно для государственного обличения.

Следственно, почтеннейший Михаил Никифорович, без вашей помощи, без вашего содействия и тут не обойдется.

Я знаю, — не будь у нас цензуры, имейте вы право и возможность не ограничиваться намеками, а высказывать дело как оно есть — и называть всё и всех по имени, — то одной вашей полемической деятельности достаточно было бы, чтобы довести до общего сознания всю зловредность теперешней системы и убедить кого следует в необходимости ее скорейшего устранения, — но, по несчастью, одною печатью, при ее существующих условиях, практического результата мы добиться не можем, а крайняя важность дела отлагательства не терпит — и потому, возвращаясь к нашим московским беседам, я не могу не повторить перед вами тогда еще мною вам высказанного убеждения, что вы могли бы оказать огромную услугу — как вы умеете их оказывать — составлением записки, короткой, но очень рельефной, о главных фактах, определяющих настоящий характер всей этой системы, в отношении которой может быть только одно сомнение: безумие ли это или преднамеренное предательство.

Вот что я имел, почтеннейший Михаил Никифорович, представить на ваше благоусмотрение. Буду ожидать вашего решения с полною верою в вашу всегдашнюю готовность служить общей пользе.

Ф. Тютчев

P. S. Известия из Англии удовлетворительные. По-видимому, заговор против нас решительно расстроен — открытие франц<узских> палат выяснит положение ³.

КОММЕНТАРИИ:

М. Н. Катков — издатель, публицист, до середины 1840-х гг. примыкавший к кружку Белинского и в конце 1850-х гг. проводивший умеренно-либеральную программу в издаваемом им журнале «Русский вестник». В 1863 г. перешел на консервативные позиции, влиятельной трибуной которых стали редактируемые им «Московские ведомости».

Разные правительственные силы и группировки стремились использовать «Московские ведомости» в своих интересах. В поддержке Каткова нуждался и министр внутренних дел П. А. Валуев, и министр народного просвещения Д. А. Толстой. Министр иностранных дел А. М. Горчаков пытался воздействовать на Каткова через Тютчева.

Отношение Тютчева к Каткову не было однозначным. В 1863 г. Тютчев сам определил свою позицию «посредника между печатью и Министерством иностранных дел» как позицию «между Катковым и Аксаковым» (ЛН. Т. 19–21. С. 204–205. Перевод с фр.). Различие во взглядах Каткова и И. С. Аксакова он видел отчетливо, о чем свидетельствует, например, его письмо к А. Ф. Тютчевой от 25 июня 1863 г. «Вчера я провел два часа у нашего друга Аксакова и нашел у него вполне разумный взгляд на дело и более действительное понимание вопроса, чем у кого бы то ни было», — писал он по поводу отношения Аксакова к возникшей в это время перспективе военного столкновения между Россией и коалицией западноевропейских государств. И далее продолжал: «Виделся я также с Катковым и его присными; и хотя его газета пользуется вполне моими симпатиями и я признаю огромные услуги, оказываемые им в настоящее время стране, — Катков, с которым я всесторонне обсудил данное положение, понимает его не так ясно, как наш друг <Аксаков>» (там же. С. 222. Перевод с фр.).

Попытки Тютчева воздействовать на Каткова и его газету успеха не имели (исключение составляют лишь отдельные эпизоды — см. письмо 285, примеч. 4; письмо 326, примеч. 4). Вместе с тем Тютчева все более отталкивали убежденность Каткова в собственной непогрешимости, его «непомерное высокомерие» (Никитенко. Т. 2. С. 536).

В марте 1865 г. во время полемики по вопросу о земстве, развернувшейся между «Московскими ведомостями» и аксаковским «Днем», симпатии Тютчева уже вполне определенно склонялись на сторону Аксакова с его требованиями уступок общественному мнению (там же. С. 506). Напротив, со все большей настороженностью относился он к прямолинейности, с которой Катков проводил свои взгляды в передовицах «Московских ведомостей». 1 октября 1865 г. Никитенко записал суждение Тютчева о Каткове: «Страшно нетерпим к мнениям других» (там же. С. 536). В апреле 1866 г., поддерживая Каткова в его конфликте с Валуевым (см. письмо 69), Тютчев вместе с тем открыто высказывал недовольство агрессивностью позиции издателя (Никитенко. Т. 3. С. 24).

Постепенно нараставшее несогласие Тютчева с Катковым привело к окончательному охлаждению отношений в 1867 г., когда Аксаков возобновил свою издательскую деятельность. Не в «Московских ведомостях», а в аксаковской «Москве» нашли отражение взгляды поэта на внешнюю и внутреннюю политику России.

Печатается по автографу — РГБ. Ф. 120. К. 11. Ед. хр. 23. Л. 3–4 об.

Первая публикация — ЛН-1. С. 413–414.

¹Летом 1863 г. Тютчев провел в Москве почти два месяца (с середины июня до начала августа). Все это время он постоянно общался с Катковым.

²По-видимому, предметом этих разговоров были действия А. В. Головнина по отношению к цензуре и их последствия. В конце 1861 г., вступив в управление Министерством народного просвещения, в ведении которого находилась цензура, Головнин поставил вопрос о пересмотре цензурного законодательства. При этом он руководствовался следующими соображениями: «Министерство народного просвещения имеет обязанностью покровительствовать литературе, заботиться о развитии, о преуспеянии оной; посему, находясь к литературе в отношениях более близких, чем всякое другое ведомство, оно не может быть ее строгим судьею. Сверх того, Министерство народного просвещения обязано содействовать движению вперед науки, и для этого необходима свобода анализа; посему цензура, находясь в ведении сего Министерства, принимает направление более снисходительное, стремящееся к тому, чтобы медленно и осторожно отодвигать границы, поставленные свободе рассуждений» (Государственный совет. 1801–1901. СПб., 1901. С. 116–117). Мнение Министерства народного просвещения было рассмотрено в январе 1863 г. Комитетом министров, и цензура была передана в ведение Министерства внутренних дел — ведомства «менее снисходительного».

³Весной 1863 г. Наполеон III, под предлогом защиты интересов Польши, предпринял попытку создать антирусский союз Англии, Франции и Австрии. В начале октября газеты все еще сообщали о переговорах трех держав по поводу принятия «решительных мер» против России. Однако к этому времени Англия уже отказалась от участия в коалиции. Ожидалось, что окончательная позиция выяснится 24 октября/5 ноября на открытии сессии Законодательного корпуса Франции, где Наполеон III должен был выступить с традиционной речью, определяющей внутреннюю и внешнюю политику страны (СПб. вед. 1863. № 222, 6/18 окт.).

^*разумной основы (фр.).